Казалось, родной дом ни капли не изменился. Ни пыли, ни паутины, ни запаха плесени, ни запустения. Даже растения в кадках не завяли, а наоборот разрослись. Только мебель накрыта белыми чехлами. Так бывало, когда хозяева уезжали надолго. Например, в Италию. Как тогда, в семьдесят восьмом, на целых полгода...
Голос Барти отвлек от воспоминаний, и Рудольфус перевел взгляд на сидящего в кресле волшебника.
- Отметить? – ощущения праздника не было и в помине, но Крауч верно подметил – событие, в самом деле, торжественное. – Сейчас узнаем.
В лучшие годы здесь жило с десяток домовых эльфов. Сейчас, наверное, половина передохла или свихнулась.
- Эшли! – это имя вспомнилось первым, но никакой реакции не последовало. – Одри! – снова тишина. – Салли!
На этот раз перед Лестрейнджем с хлопком появилась тощая лопоухая домовичиха в грязных лохмотьях.
- Хозяин! – из огромных глаз лились слезы, а тонкий голосок дрожал. – Какое счастье! Мы так ждали, так ждали!.. И вас, и господина Рабастана, и госпожу Беллатрикс!..
- Молчи, дура! – прикрикнул Руди, скривившись. – В погребе осталось вино?
- Да, хозяин.
- Неси сюда пару бутылок. И бокалы.
- Будет исполнено, хозяин.
Пожиратель обернулся к собеседнику и растянул губы в невеселой улыбке:
- Вуаля.

- Что ты, я рад. Я просто безмерно счастлив. И все же это... закономерный ход вещей на пути к победе, - Руди подал бокал Краучу и сделал солидный глоток из своего.
С каких пор он стал таким скучным занудой - ни искреннего веселья, ни беззаботной легкости. Уж не пятнадцать ли лет в Азкабане оставили на личности Пожирателя Смерти невесомый флер мрачности?
- Но... - мужчина запоздало приподнял бокал, - с возвращением домой. Теперь хотя бы не буду чувствовать, что злоупотребляю гостеприимством Люциуса.
Вино в бокале быстро кончилось, пришлось снова наполнить его до верху. А собеседник вряд ли успел сделать больше пары глотков.
- Как дела с твоей памятью?

Отредактировано Rodolphus Lestrange (2018-08-26 22:45:01)

Руди нахмурился и потер переносицу, лениво пытаясь вспомнить, откуда же он узнал о том, что Крауч после чудесного возвращения не в ладах с памятью. Белл? Вряд ли. Они после развода и не общались толком. Только перебросились парой слов сегодня утром при встрече в столовой. Наверное, Басти упоминал.
- Нет... – не слишком уверенно проговорил мужчина, покручивая бокал в пальцах и любуясь перекатами рубинового напитка. – Неважно. Рад, что ты вернулся.
В прошлом они не особо общались, несмотря странное дружеское трио «Белла-Басти-Барти». Лестрейндж считал младшего Крауча выскочкой, занудой и снобом, но сейчас любое напоминание о том далеком времени было что бальзам на душу.
- Я обалдел, когда тебя увидел на собрании. Сперва подумал, что ты призрак. Стоит спрашивать, как так вышло, что ты живой?

Опять Белла и Долохов! Да еще и в одном предложении. Мерлин, это проклятье какое-то... Лестрейндж поморщился как от зубной боли и сжал в пальцах бокал, борясь с желанием швырнуть тот об стену. Хотя... к боггарту! В конце концов, это его дом, его посуда. Не нужно больше представлять, как кривятся Малфои, когда в Мэноре разбивается очередная фамильная безделушка.
- Кто бы сомневался... – проворчал мужчина, разжимая пальцы на пустом бокале и завороженно наблюдая, как хрусталь разлетается на осколки, столкнувшись с мраморным полом.
Впрочем, созерцание длилось недолго.
- Репаро.
Через несколько мгновение бокал как новенький вернулся в его руку, чтобы вновь быть наполненным до краев.
- Теперь, чтобы поболтать с ними, тебе придется навещать Малфоев, - буркнул Руди и тут же пожалел о сказанном.

Отредактировано Rodolphus Lestrange (2018-08-27 22:15:08)

Лестрейндж отставил бокал на столик и молча поднялся из кресла. Прошелся по комнате. «Нужно научиться держать язык за зубами».
- Остается, - пробормотал он, опираясь локтем о каминную полку.
Такими темпами он превратится в нытика, который повсюду трезвонит о своем горе. Но Крауч в любом случае узнает. Все Пожиратели узнают. Даже авроры рано или поздно узнают, что милая семейка Лестрейнджей распалась. А бывшая женушка эту новость раструбит как самое счастливое событие в ее жизни. Конечно, после возвращения Повелителя и побега из Азкабана.
- Мы развелись. Так что можешь отправить ей сову с поздравительной открыткой.
Упорно не получалось преподносить событие как рядовое и ничего не значащее. И совсем не хотелось упоминать о причине разрыва. Мужчина сунул руки в карманы мантии, но, как назло, в одном из них лежало смятое и истрепанное свидетельство о разводе. «Гадство...».

- Вчера, после собрания, - машинально ответил Руди, делая вид, что внимательно рассматривает стоявшие на каминной полке статуэтки.
Совсем расклеился. Готов рассказывать о своей беде любому, кто согласится слушать. Почему-то вспомнилась Гестия Джонс. Еще тогда, год назад, она намекала на роман между Беллой и Антонином. Как в воду глядела, хитрая аврорская тварь.
«А к дементорам!»
- Так что теперь я снова свободен. Пора искать новую супругу, - Лестрейндж, улыбаясь, развернулся к собеседнику и залихватски щелкнул пальцами. – Как считаешь, срок в Азкабане сильно отпугнет потенциальных невест? Кажется, я безнадежно отстал от жизни – совсем не знаю, на что падки современные барышни.
Веселье в голосе было лишь отчасти неискренним. Хотелось вытащить себя из этого дремотного прозябания. Не будь его рожа на всех столбах в Косом переулке – наведался бы в бордель, сбросить напряжение, получить толику продажной ласки. Впрочем, есть же оборотное зелье...

- По опыту знаешь? – хмыкнул с усмешкой Рудольфус.
Он помнил, как шестнадцать лет назад Барти усиленно отбрехивался от матримониальных поползновений своего отца.
- Я не собираюсь совать голову в петлю уже завтра, - резонно заметил Пожиратель. – Дождусь окончания войны, стану снова завидным женихом. Пусть потенциальные мадам Лестрейндж выстраиваются в очередь, а я буду выбирать.
Учитывая его громадное состояние, никто и не вспомнит – за какие заслуги перед обществом жених куковал в Азкабане.
- А ты чем планируешь заняться после победы? – Руди вернулся в кресло, чувствуя, что к нему вернулось хрупкое душевное равновесие.

- Да, - Рудольфус кивнул. – Конечно.
И действительно – разве мог быть у младшего Крауча другой ответ? Вероятно, бывшая жена ответила бы так же. Или – кто знает – вдруг у нее появились иные, подспудные цели? Долохов болтал что-то о внезапно проснувшемся желании жить у Беллатрикс. Вдруг бешеная гончая Темного Лорда станет комнатной собачонкой, будет послушно сидеть на сносях и готовить новому избраннику ужин.
- У каждого из нас будет много работы, - задумчиво продолжил Лестрейндж, прогоняя от себя мысли о Белл. – Мир сам себя не переделает. Но, - он с невеселой усмешкой покачал головой и снова отпил из бокала, - я себя без этой войны не представляю. Боггарт его знает, чем я смогу быть полезен там, в светлом будущем.

- О, будь моя воля, я штамповал бы чистокровных наследников круглыми сутками, - вымучив из себя сардоническую ухмылку, буркнул Лестрейнж. - Басти, тоже будет счастлив приложить усилия, чтобы закрыть эту демографическую яму.
Конечно, он утрировал. Жениться в ближайшие годы он не собирался - напробовался семейной жизни с Беллой. Теперь не осталось ничего кроме тошноты. Но вот развлечься с какой-нибудь юной ветреной красоткой без обязательств и последствий... Это было бы неплохо.
- Ничего. Будет день - будет пища, - глубокомысленно произнес Руди, мыслями уже находясь в постели с прелестной и распутной дебютанткой.

Руди поджал губы. Куда ни кинь – всюду клин. На личном фронте развод. На боевом тоже не все гладко.
- Исчерпывающий ответ будет очень долгий и утомительным, - буркнул мужчина. – А если кратко – мы с Басти вряд ли справились с возложенными задачами, поэтому эскадроном смерти теперь Тони заправляет.
Нет, Лестрейндж ни в коем случае не принижал заслуги Долохова как опытнейшего боевика и командира, просто было мерзко ощущать себя проигравшим. Даже достойному противнику уступать унизительно.
- Тренируемся. Более-менее восстановили форму после Азкабана.
С момента последнего заточения прошло уже немало времени. Рудольфус потихоньку собрал то, что от него осталось в горсточку, больше не напоминал суповой набор – кожа да кости, отъелся, оклемался. Тело, вернув себе с помощью зелий здоровье и силы, слушалось его все лучше и лучше. Палочка вновь стала продолжением руки.
- Неважно, сколько ты пропустил, - вынырнув из меланхолии, Руди хлопнул себя по бедру. – Будем смотреть в будущее. Многое решит сегодняшняя операция. Наши враги должны убедиться, что мы не шутим и пойдем на все ради нового мира.