Несмотря ни на что, приятно было видеть родной дом не в запустении. Видимо, Цисси, унаследовав особняк, позаботилась о том, чтобы оставшиеся тут домовики поддерживали порядок. Однако это не значило, что нужно забыть об осторожности. В конце концов, псы из Аврораты могли понаставить тут ловушек и сигнальных чар. Белла достала палочку, проверяя ворота. Но нет, либо подвох был слишком искусен, либо все было чисто.
Миновав ворота, Пожиратели прошли по дорожке к парадному крыльцу. Беллатриса, все так же не выпуская из рук палочку, достала из кармана ажурный ключ и открыла замок.
Прихожая встретила их запахом благородной старины, накрытой чехлами мебелью и старым домовиком, копошащимся у стены с тряпкой в руках.
- Госпожа Беллатриса, - эльф поклонился бывшей хозяйке.
- Как тебя зовут? – спросила женщина.
- Дилли, госпожа.
- Точно, Дилли. Я помню тебя. Дом пустует со смерти родителей? Бывали ли здесь гости в последнее время?
- Только госпожа Нарцисса, но это было давно.
- Ты тут один?
- Есть еще три домовых эльфа, госпожа. Они заняты уборкой.
- Ясно.
В последний раз мадам Лестрейндж была в Блэк-Холле лет семнадцать назад. Здесь все осталось прежним – и одновременно неуловимо изменилось. Непривычно было видеть голые стены вместо многочисленных портретов.
Белла медленно, будто в полусне, прошла в гостиную, осматриваясь кругом и будто не узнавая свой дом. Раньше она думала, что не захочет задерживаться здесь ни одной лишней секунды, но сейчас внутри появилось желание остаться подольше.

Отредактировано Bellatrix Lestrange (2017-11-19 19:29:53)

Женщина витала в своих воспоминаниях. В этом доме всегда царил неистребимый дух благочестия. Осенью по утрам вокруг клубился жемчужный туман. А в разгар лета все окна были распахнуты из-за навевающей сладостную лень влажной духоты.
Здесь проходили великосветские приемы. Расхаживали дамы в шелках и бархате, сверкая украшениями и фальшивыми улыбками. Пили дорогое вино кавалеры с ястребиными взглядами. Здесь шепотом и с голос звучали ехидные остроты. А старшая дочь, так и не усвоив уроки ханжеской кротости, нервировала родителей одиозными крамольными речами.
Вопрос Антонина вырвал Беллу из плена воспоминаний. Она вскинула на мужчину растерянный взгляд и запоздало ответила:
- С комнаты Меды. Потом чердак, - мадам Лестрейндж закусила губу, боясь показаться сентиментальной. – Я просто... я очень давно здесь не была. Странные ощущения. Будто воспоминания оживают. Ты не против, если мы не будем спешить?

Отредактировано Bellatrix Lestrange (2017-11-19 00:03:34)

Образы из прошлого вспыхивали и гасли перед мысленным взором. Шумная свора охотничьих собак, детские шалости, суровые наказания, чопорные семейные ужины, родительские нотации, строгий голос отца, который поведал двенадцатилетней дочери о том, помолвка с Рудольфусом Лестрейнджем – дело решенное и обсуждению не подлежит.
Беллатриса даже не сразу заметила, что Антонина больше нет рядом. Пришлось растерянно оглядываться, ища мужчину взглядом. Благо, тот оказался в соседнем зале.
- Прошу тебя, не оставляй меня одну в этом доме, - женщина, приблизившись, взяла возлюбленного за руку, ласково поцеловала его пальцы. – Здесь я чувствую себя как никогда уязвимой. А с тобой... мне спокойно. Я знаю, что ты защитишь меня от призраков пришлого одним своим присутствием.
Она прошла к изящному клавесину, отбросила белый чехол и подняла крышку.
- Здесь я училась играть. Но у Цисси всегда лучше получалось, она была более усидчивой, - пальцы пробежались по черно-белым клавишам, бегло выводя тоскливую мелодию. – А на том дереве, что за окном, когда-то видели качели.

Отредактировано Bellatrix Lestrange (2017-11-19 00:45:28)

Белла призадумалась на несколько секунд, а потом кивнула.
- Временами. Правда, мое счастье заключалось в нарушении родительских запретов. Однажды, когда мне было шесть или семь, отец подарил мне пони, но запретил на нем ездить. Сказал, маленькая еще, надо подрасти. Ну бред же! Я тогда взяла этого пони и сбежала, меня допоздна искали. Я была голодная, грязная по уши, платье порвано, а Одуванчик, мой пони, меня еще и укусил. Представляешь?! – женщина весело рассмеялась. – Я его вроде как спасла из конюшни, а он цапнул меня, когда я пыталась покормить его чертополохом! Но я была счастлива – у меня был целый день абсолютной свободы.
Мадам Лестрейндж давно поняла – если рассказывать кому-то о событиях прошлого, чувства, высосанные дементорами, возвращаются. Вот и сейчас – воспоминание вновь обрело яркие эмоциональные оттенки.
- О... потом был жуткий нагоняй!.. – воодушевленно продолжила женщина. – Меня лишили десерта и заперли в чулане. А Одуванчика куда-то увезли! Но я не сдалась, я устроила родителям бойкот. Сказала, что не буду ничего есть, пока мне не вернут Одуванчика. Вернули.
Она хотела еще что-то добавить, но в этот момент заметила, что комната наполнилась туманом. Он полз, клубился, будто обладал собственным разумом. Наконец, молочная кисея собралась в силуэт небольшой лошадки с пышной гривой и длинным, почти до пола, хвостом.
- Одуванчик?.. - недоверчиво произнесла Беллатриса. - Да что происходит в этом доме?.. - она сделала шаг к пони и протянула руку. - Эй, малыш, иди сюда.
Лошадка, мотнув гривой, подбежала к хозяйке и обнюхала руку полупрозрачным носом.

Отредактировано Bellatrix Lestrange (2017-11-19 10:06:58)

- Нет, - отозвалась Белла, немного разочарованно пропуская пальцы сквозь давно умершего любимца. – Не волнуйся, Одуванчик безобиден. Со мной и вчера такие фокусы происходили. И сегодня – ты, мой сладкий, это видел, - она подмигнула мужчине. – Выбросы спонтанной магии. Должно быть, из-за переизбытка зелий.
Настроение из ностальгического и немного печального взлетело почти до небес. Мадам Лестрейндж будто превратилась в ту озорную непоседливую девчонку, которой была когда-то. Хотелось смеяться, сбегать от унылых гувернанток и менторов, прячась на чердаке или в подвале...
- Пойдем скорее наверх, Тони! – Беллатриса взяла любовника за руку и нетерпеливо потянула к парадной лестнице. – Я тебе покажу свою комнату.

Комната была такой, как Белла ее запомнила. Она взмахнула палочкой, и чехлы слетели с мебели, складываясь в несуразную похожую на сугроб груду.
- Почти ничего не изменилось... – прошептала женщина, будто боясь спугнуть нечто витающее в воздухе.
Стены обиты шелком с вышитыми чайными розами, которые юная мисс Блэк люто ненавидела. Софа у окна, кровать под балдахином, комод, трельяж с огромным зеркалом и множеством ящичков для всякой девичьей дребедени, рядом – дверь в гардеробную и ванную.
Было волнительно и много неловко из-за присутствия Антонина. Будто любимый узнает о ней что-то особенно личное, интимное – несмотря на то, что сейчас, без личных вещей, спальня выглядела безликой.
Мадам Лестрейндж подошла к трельяжу и наудачу выдвинула один из ящичков. Там лежал покрывшийся пылью кулончик в виде аметистовой капли и старая мятая колдография. На ней смеющаяся молодая девушка лет шестнадцати в костюме для верховой езды уверенно ставила на дыбы норовистого скакуна караковой масти.
- Отец впервые разрешил мне ездить в мужском седле, - пояснила Беллатриса. – Еще один момент счастья.
И снова – через приоткрытую дверь вполз туман, на этот раз принимая форму гарцующего жеребца. Как будто в этом доме оживали в призрачной форме все ее теплые воспоминания.
- Здравствуй, Арес, - поприветствовала Белла коня и обернулась к Долохову. – Тони, я не могу понять, что со мной происходит. Такое странное чувство, - она судорожно вздохнула, чувствуя, как дрожат губы, и прижалась к мужчине. – Так радостно – и в то же время грустно, больно... Так вообще бывает?..

Беллатриса молча кивнула и, благодарно поцеловав мужчину в уголок губ, отстранилась. Как хорошо, что Тони составил ей компанию! Без него в этом доме было бы совсем невыносимо.
- Ладно, мы здесь не за тем, чтобы я, распустив сопли, предавалась воспоминаниям.
Они покинули спальню, и Пожирательница уверенно зашагала в сторону комнаты средней сестры. Однако взгляд зацепился за портрет матери. Вот уж кого точно не хотелось видеть... Царственная осанка, темно-синее строгое платье с воротом под горло, акулий взор, сурово сомкнутые губы – изображение прекрасно отражало чопорную властолюбивую сущность хозяйки этого дома.
- Беллс? – увидев гостей, та удивленно изогнула бровь и скрестила руки на груди. – Не ожидала. Как ты изменилась, девочка моя... – в голосе прозвучало легкое прохладно-вежливое сожаление. – Азкабан не пощадил тебя.
Мадам Лестрейндж сжала зубы. Вместо светлой печали в груди моментально полыхнула злость.
- Ты всегда умела поддержать, мама, - выцедила она, сдерживая желание сжечь портрет к чертям собачьим.
- Что за джентльмен с тобой? – изображение метнуло взгляд в сторону Долохова. – И где Рудольфус? Почему тебя сопровождает не твой законный муж?
- Потому что. Руди здесь нет, мама. Познакомься, Антонин Долохов, - Белла взяла возлюбленного под локоть, то ли в поисках поддержки, а то ли просто из вредности. – Тони, это Друэлла Блэк, женщина, которой не посчастливилось выносить меня в своей утробе.
- Беллатриса, ты хоть понимаешь, насколько это грубо и неприлично? – мадам Блэк, заметив жест, обратилась к мужчине. – Сэр, кто вы такой и кем вы приходитесь моей дочери?

- Ага, - отозвалась Беллатриса как ни в чем не бывало.
Она старалась, чтобы ее улыбка не была столь довольной и злорадной. Портрет потихоньку тлел от углов, и это зрелище было невыразимо приятным – и к тому же напрочь лишенным какого-либо чувства вины. Выйдя из Азкабана и узнав о смерти родителей, мадам Лестрейндж пыталась уловить в себе проблески тоски, скорби или сожаления – но, увы, она чувствовала лишь... ничего.
- Вот видишь, мам, друг семьи с отличными руками. Серьезно, отличными.
Невинно похлопав ресницами, женщина решила, что пора прощаться.
- Нам пора. Не скучай. Хотя... обстановка накаляется, тебе скоро точно станет не до скуки.
Потеряв к умершей родительнице всякий интерес, она потянула Долохова к комнате Меды. Злость ушла, сменившись чувством удовлетворения. Расположение духа сегодня было точно качели – несет то в одну, то в другую сторону.
- Так значит «культурно проводили досуг»? Ну-ну, - с беззлобной усмешкой поддразнила Белла, открывая дверь и заглядывая внутрь.
Тут время тоже будто остановилось, замерев на событиях двадцатипятилетней давности. Меда будто вчера собрала вещи и навсегда покинула отчий дом.
- Буду знать, что попойки ты называешь культурным досугом.

- Я не сомневаюсь в том, что ты, мой сладкий, философ. А что до юношеской невоздержанности... есть, кхм, сферы жизни, в которых она должна оставаться до самого последнего вздоха.
Белла хорошо помнила тот день, когда получила от матери письмо со скупой фразой «Твоя сестра выходит замуж за грязнокровку». У юной мадам Лестрейндж не возникло вопросов, о какой сестре идет речь. Меда всегда была паршивой овцой. Эксцентричность, которая роднила Беллатрису и Андромеду, вылилась в такие разные судьбы...
Комната почему-то осталась нетронутой. Странно, что родители сохранили ее прежней. Неужели все-таки надеялись на покаяние и готовы были принять обратно?..
Беллу передернуло от отвращения, но она понимала, зачем пришла сюда. Она стояла на пороге и брезговала заходить, будто перед грязной лужей, боясь запачкать туфельки. Что ж... Придется по локоть запустить руки в эту мерзость. Совсем как тогда, когда они с Тони обыскивали маггловскую шлюху.
- Это комната Меды. Матушка говорила, что домовики собрали все ее вещи и перенесли на чердак, - мадам Лестрейндж, пересилив себя, прошла в комнату и принялась осматривать шкафы, ящички, антресольки... - Мне нужно любое упоминание о том, где и с кем она может быть. Все, что угодно. Если не найду в этом доме... что ж, у магглов, я слышала, есть архивы.

Домовики прекрасно справились со своей задачей уборки. Содрать бы с них кожу за такое усердие. В комнате не осталось ни единой личной вещи. Только мебель, пустые полки и ящики.
- Ничего нет... - мадам Лестрейндж раздраженно опрокинула изящный стулчик, следом раскрошив его Бомбардой. - Значит, чердак...
В детстве это было почти любимое ее место. Несмотря на пыль, старый хлам, писк летучих мышей, свивших там гнезда.
- Идем, - вздохнула Белла, подойдя к Антонину. - Готовься, милый, нас ждут сундуки, забитые девчачьими дневникам, письмами, рисунками, - она скривила губы. - Сопли с сахаром. Бр-р-р... Меда была самой романтичной из нас. Я настаивала на том, чтобы сжечь этот мусор после ее предательства. Надеюсь, родители оказались сентиментальней меня. Если нет - придется искать другие пути.

- Веришь - нет, я тоже не разбираюсь, - Белла, будто желая компенсировать неудачные поиски чем-то приятным, приблизилась к Долохову и положила руки ему на плечи. - Никогда не вела дневники, - карие глаза блеснули. - И теперь понимаю, что правильно. Когда началась свистопляска с арестами, я уничтожила все свои конспекты, которые делала после наших с тобой тренировок, несмотря на то, что они открывались только паролем. Такие бесценные знания не должны попадать в руки аврорам.
Все это время руки мадам Лестрейндж гладили плечи мужчины, постепенно переползая на шею, не скрытую тканью мантии.
- Поцелуй меня.
Они были близки не так давно - и часа не прошло - но Беллатриса вновь желала ощутить на своей коже нежные губы и чуткие пальцы. Да, время выбрано неподходящее - дела не ждут, но... ведь можно урвать хоть чуть-чуть удовольствия.

Беллатриса целовала своего мужчину медленно, глубоко, чувственно, вплетая пальцы в его волосы, исследуя языком его рот и с мягкой осторожной игривостью покусывая губы.
- М-м-м... – она нехотя отстранилась и с явным сожалением произнесла: - Чердак. Нужно продолжить наши поиски.
Впрочем, никто не мешал продолжить и испытание силы воли – своей и любовника.
- В Блэк-Холле всегда были чудовищно-строгие правила. Незамужним девицам строго-настрого запрещалось находиться наедине с мужчинами, которые не являлись близкими кровными родственниками. О прикосновениях и других проявлениях чувств и речи не шло. Приходилось подчиняться, чтобы не напороться на взбучку, - женщина покинула комнату и направилась дальше по коридору, к неприметной двери, которая и вела на чердак. – Так что, милый мой, я официально заявляю, что до этого момента меня никто не целовал в этом доме. Ты первый и единственный, - за дверью обнаружилась лестница. – Хочешь быть первым и единственным, кому я отдамся здесь, под этой крышей? Но сперва чердак...
Белла подмигнула Антонину и, вытащив палочку, начала подниматься по ступенькам.
- Тут, вероятно, завелась всякая нечисть вроде боггартов. Ненавижу этих тварей.

Отредактировано Bellatrix Lestrange (2017-11-21 23:13:45)

- Тони, перестань, отпусти! – заливисто рассмеялась мадам Лестрейндж, едва не споткнувшись. – Поимели?! Ты грубиян! – впрочем, обиды в веселом голосе не было ни на грош. – Вот дождешься, и я вспомню наш разговор об Инкарцеро. Хотя... Мерлин, кого я обманываю?.. Разве это угроза?
Чердак встретил их темнотой, корчившейся по углам, душным запахом пыли и сползающимся туманом. Предупреждение Долохова о повадках нечисти было более чем уместно.
- Я учту, - Белла прекратила смеяться и внимательно осмотрелась. – Люмос!
Огонек на конце палочки выхватил из мрака нагромождения старой мебели, коробки, сундуки, ящики... Вспугнутые нежданными пришельцами летучие мыши сорвались с потолочных балок и начали с пронзительным визгом носиться по помещению.
- Какие милые твари... – женщина поморщилась. – А было время, я их даже подкармливала.
Крылатые пакостники, успокоившись, вернулись на свои места. И стало возможным осмотреть чердак внимательней.
- Эти коробки, вон там, стояли здесь, еще когда я жила в этом доме. А тут явно что-то новенькое, - Беллатриса решительно подошла к трем небольшим сундукам, что стояли рядком у стены.
Они были заперты с помощью магии, и пришлось повозиться, чтобы добраться до содержимого.
- Вуаля! – Пожирательница откинула крышку и заглянула внутрь.
Зачарованная ваза, в которой любые цветы не вяли по полгода. Керамическая статуэтка, что стояла на столике в малой гостиной. Старинный гребень – после него всегда жутко хотелось спать. Шкатулка – в таких обычно хранят украшения. Дедушкино пенсне с треснутым стеклышком. Монета размером с ладонь. Мадам Лестрейндж внимательно рассматривала странный набор предметов и не сразу заметила, как у сундука сгустилась молочная кисея, будто ей тоже стало интересно, какие секреты хранят Блэки.

- Не уверена, - задумчиво пробормотала Белла. - А тут у нас что?..
Она протянула руку к шкатулке - та, если верить проверяющему заклинанию, была неопасна - и открыла. Внутри обнаружился широкий, в пару дюймов, золотой браслет с причудливых узорами. Пальцы, будто лаская, пришлись по углублению в форме звезды.
- Это принадлежало моей бабушке, - женщина осторожно взяла украшение и покрутила в руках. - «Помогает общаться с теми, кто не с нами сейчас», так она говорила. Кажется. Звучит многообещающе, но я совершенно не представляю, что это значит и как им пользоваться. Надо показать Повелителю.
Мадам Лестрейндж уверенно сунула браслет в небольшую сумочку, в которой игриво звякнули бутыльки с зельями.
- Что ж... Идем дальше, - она устремила свое внимание на второй сундук. - Чем ты меня порадуешь?..
Однако содержимое радости не принесло. Сундук до верху был забит отцовскими документами. Просмотрев их по диагонали, Белла не нашла ничего интересного или необычного. Третий сундук отпереть не удалось - замок ни в какую не поддавался на заклинания.
- Гаденыш... - таков был вердикт Пожирательницы. - Ну и пес с ним.
После войны с упрямым сундуком наступила очередь коробок. Детская одежда, поломанные игрушки...
- Я и не знала, что моя матушка хранит все это барахло... - мадам Лестрейндж удивленно рассматривала куклу без головы в нежно-розовом платье с отвратительными рюшами и оборками. - Ну что ж, сие обстоятельство дает надежду на то, что вещи Меды где-то здесь.

Отредактировано Bellatrix Lestrange (2017-11-22 18:10:56)