Почти год прошел после побега из Азкабана. Порой это казалось просто затянувшимся ночным кошмаром, отнявшим пятнадцать лет жизни. Но, глядя на себя в зеркало, Белла понимала – косметические чары могут вернуть часть былой красоты ее лицу и телу, но они неспособны вытравить из взгляда тот шальной огонь, что теперь горел в них, не угасая.
В тот день она шла к Милорду, чтобы отчитаться за очередной рейд. Информация была не из приятных – она как всегда ринулась в самое пекло, двое пожирателей из их группы были серьезно ранены, один схвачен аврорами. Дело было не в потерях, а в безрассудстве, которое часто выходило боком чете Лестрейнджей.
Войдя в прихожую дома Эйвери, Беллатриса сразу увидела старого знакомого.
- Ла-а-айт... – протянула она, улыбаясь.
Впрочем, только дурак мог разглядеть на этой улыбкой любезность. А дураком Селвин не был.
- Вот это встреча, дорогуша! Чудно выглядишь! Как сам? Как личная жизнь? Загружен, кхм, по горло?

Отредактировано Bellatrix Lestrange (2017-10-19 13:31:23)

Почему она сразу узнавала всех, кто провел эти годы на свободе. В ее глазах они будто бы не изменились, словно время вне стен Азкабана застыло – и неважно, что прошло пятнадцать лет. Увядание их не настигало, на лицах не отпечатывалось мрачная отчаянная решимость. Все тот же холеный Люциус, великолепная Цисси, даже Северус. А вот сейчас – этот. Красавец.
Поэтому, увидев давнего знакомца, Белла решила без приветствий брать быка за рога. Она и раньше не утруждала себя лицемерными расшаркиваниями и правилами хорошего тона. Теперь же и подавно. Но... Судя по его замешательству и удивлению, Селвин ее узнал далеко не сразу.
Мадам Лестрейндж недобро прищурилась, лишь чудом заставляя себя не выхватить палочку. Она невзлюбила Селвина уже тогда, в прошлом (пожалуй, даже сильнее, чем Северуса). Почему-то пропитанный наркотой выскочка был на особом счету у Темного Лорда. Непонятно, за какие заслуги.
- Оставь эти церемонии, мы же друзья-соратники, - женщина с обманчивым благодушием махнула рукой. – Ты так внезапно пропал, мы все беспокоились.
Впрочем, вряд ли Лайта убедили бы эти интонации. Вот что у него не отнять, так это талант к ментальной магии. Беллатриса прошлась по помещению, рассматривая шпалеры на стенах.
- Полагаю, личной жизнью ты и занимался эти годы, пока мы, бездельники, прохлаждались в Азкабане?

- Нет, я не матушка. Я злая мачеха. Как в сказках, - вздохнула мадам Лестрейндж.
Она уже совладала с первой вспышкой ярости, и теперь перепалка намечалась лишь ради того, чтобы с удовольствием поточить язык о достойного соперника. Достойного в плане словесных дуэлей, конечно же. Белла никогда серьезно не воспринимала Лайта как боевую единицу. Польза от него была в другом.
- Могу наколдовать платок, - сердечно предложила она, склоняя голову к плечу. – Но нет повода для слез, мой дорогой. Уверена, у тебя было столько счастливых лет. Где пропадал?
Впрочем, настроение Беллатрисы и раньше было изменчиво, а после заточения так вообще менялось с поразительной скоростью – от ласкового благодушия до слепящего бешенства. Иной раз она и сама не могла предсказать, как отреагирует на то или иное событие.

Женщина почти с нежностью наблюдала, как собеседник несет чушь распрекрасную. Эти стычки заряжали бодростью и веселой злостью не хуже поединков с аврорами. Прекрасный способ попрактиковаться в словесном фехтовании.
- О, Лайт... – Беллатриса улыбнулась и терпеливо продолжила, будто объясняла прописные истины младенцу. – Не имеющую значения чепуху нужно оставлять для светского трепа, а не утруждать ей Милорда.
Присев на банкетку, мадам Лестрейндж сняла перчатки и приложила палец к губам, будто о чем-то глубоко задумалась.
- Знаешь, в нескольких кварталах отсюда есть закрытый клуб. «Валенсия», кажется. Мы с Руди захаживали туда в пору нашей бурной молодости. Там такие принцы. Все только тебя ждут.

Все эти остроты про Руди, принцев и бордели были лишь забавой, но, услышав последнюю фразу, Белла угрожающе сощурилась. Лайт перешел негласную черту. И скорее всего специально. Он посмел намекнуть на то, что она, Беллатриса Лестрейндж, расслабляется в борделях?! И просил... подождать?!
Со змеиной быстротой женщина сбросила с себя мягкую улыбку, поднялась и выхватила палочку, направляя ее прямо на собеседника. Нет, конечно, она не собиралась убивать его или калечить. Если уж Селвин здесь, он важен их общему делу. Но заставить замолчать – вполне.
- Еще раз затронешь эту тему, сопляк, и я размажу тебя по стенке, - процедила мадам Лестрейндж.
- Леди, умоляю вас... – завыл из-за шкафа Хвост.
- Не вмешивайся! – перебила Пожирательница, не отводя раскаленного взгляда от Лайта.

Мадам Лестрейндж была удивлена тем, как отреагировал на выпад собеседник. Даже глазом не моргнул. Пожалуй, это подействовало на нее отрезвляюще. Вот это поворот... Не сказать, что сюрприз был приятным, но теперь, по крайней мере, станет еще интереснее. Селвин, которого она помнила, уже верещал бы от ужаса. Видать, люди все же меняются.
- Глазам не верю, Лайт, да ты возмужал, мальчик мой! – почти пропела женщина, опуская палочку и не сдерживая широкую ухмылку. – Отрастил яйца? Или у кого в аренду взял? Там, у двери, есть крючок, можешь повесить, чтобы не мешались.
Она подмигнула Хвосту, который трясся, глядя на стычку визитеров.
- Спокойно, Питер, - Белла демонстративно спрятала палочку и в примиряющем жесте подняла руки. – Я не собираюсь устраивать побоище. Это я так, - она цокнула языком и добавила тоном, которым обычно желают долгой и мучительной смерти: - любя.
Обезоруживающе улыбнувшись, Беллатриса вернулась на банкетку, будто не она только что угрожала расправой.
- Помни, Лайт, не все можно говорить вслух, иначе рано или поздно я буду держать в руках твое горло.

- Дорогуша, ты решил меня учить? Серьезно? – на лице и в голосе мадам Лестрейндж было столько снисхождения, что хватило бы на десятерых.
Она вздохнула, понимая, что тут будет действовать порядок живой очереди – ей не попасть на прием к Милорду раньше Селвина. И хорошо, если паршивец отстреляется быстро – но вдруг нет? Болтать он любил.
- Приятно, что ты так ценишь меня. Ах, жду не дождусь случая, - произнесла Белла, мечтательно жмурясь, - когда ты будешь провоцировать меня из засады, Лайт. Конечно, умереть от заклятья столь жалкого создания как Хвост – не обид, Питер – было бы крайне досадно, но ради такого я готова рискнуть.
Она всегда была склонна к необоснованному риску, безумным авантюрам, и все вызовы встречала с яростным воодушевлением. Может быть, поэтому Беллатрису Лестрейндж как огня боялись авроры? Ведь, в отличие от дикой природы, в человеческом обществе побеждает не самый сильный, а самый отмороженный – тот, кто готов, вопреки всему, идти до конца.