О том, что Хогвартс изменится, Малькольм знал заранее. Но о некоторых изменениях он не смог бы догадаться даже при желании — подобное просто не пришло бы ему в голову. Если отсутствие части учеников и пополнение в преподавательском составе было ожидаемым, то стремительно меняющийся порядок самого замка был внезапен и пугал своей непредсказуемостью. Никто толком не мог понять причины и это наводило ещё большее смятение на и без того притихших студентов.
На фоне всего этого,  приглашение рядового четверокурсника на беседу с директором, казалось не менее странным. Он никогда не поднимался в этот кабинет, и теперь не мог понять в чём могла состоять причина вызова. Учебный год едва начался, он не успел ещё показать себя ни с дурной, ни с хорошей стороны, а значит, разговор на этот раз точно предстоял не об успеваемости. Последнее, что Малькольм мог счесть более-менее подходящей причиной — вступление в Патрульный отряд. И хотя листовки с приглашением висели в гостиной факультета, он сильно сомневался в том, что у директора найдётся время на то, чтобы разговаривать с возможными кандидатами лично. К тому же, — подумал Малькольм прежде, чем войти в кабинет, — он сам не высказывал абсолютно никакого желания в него вступить.
На этот раз изменилась не только обстановка и место беседы. Он больше не испытывал тянущего чувства стыда и вины перед самим собой или перед своим бывшим деканом. Малькольм ощущал странную лёгкость, хотя в связи с последними событиями ему следовало говорить и действовать осторожно.
— Добрый вечер, господин директор, — поприветствовал он его. Присев, воспользовавшись предложением, он добавил с улыбкой:
— Поздравляю вас с назначением на должность, сэр.

Отредактировано Malcolm Baddok (2017-11-09 14:50:29)

Вот оно — первое свидетельство того, что следовало вести себя осторожно. Малькольм постарался не отводить и не прятать взгляд, услышав вопрос профессора Снейпа. С прошлого раза он хорошо запомнил последствия ухода от ответа. Задерживать его и на этот раз не следовало.
За лето доктор Стивенсон как следует позаботился о его воспитании. Выбил из мальчишки всю дурь, как он выразился, чтобы тот научился молчать. Видимо, не до конца. Потому что Малькольм не перестал считать: иногда стоило сказать правду.
— Сэр, я прошу вас дать мне слово, что содержание нашей беседы не выйдет за пределы этого кабинета. Что бы я не озвучил.
Если кому-то ещё можно было говорить правду в этом замке, то бывшему декану. Который хотел узнать эту информацию не просто так. Малькольм был уверен в том, что может рассчитывать на его молчание. Он окинул взглядом портреты предыдущих директоров — желания обсуждать вопросы лояльности в присутствии свидетелей у него не было. С другой стороны, Малькольм был лишь одним из бесконечной череды ничем не выдающихся школьников, до которых, как правило, никому не было дела. Он не стал увиливать, ссылаясь на довольно внезапную смену политической обстановки.
— Скажу откровенно, сэр, есть детали, которые я нахожу привлекательными в лозунгах изменившейся власти. Вроде обещание снять запрет на определённые виды колдовства. Но… — Малькольм пожал плечами, стараясь остаться беспристрастным хотя бы внешне. Вышло так себе. — Все остальные формы её политики мне глубоко отвратительны, — признался он в итоге. Что же, прямой вопрос заслуживал любезности в виде такого же прямого ответа.
— Тем не менее, — заметил он, уже более сдержанно, — рисковать благополучием своей семьи, открыто выражая личное недовольство сложившейся системой власти, я не стану. В тайне чинить препятствия и срывать занятия тоже не буду, но и поддержку новым профессорам оказывать не собираюсь. — Разумеется, он имел в виду Кэрроу. —  Если вы хотели узнать именно это, господин директор.
Помолчав немного, Малькольм добавил:
— Надеюсь, что смогу быть допущенным к обучению углубленному курсу, сэр. Даже несмотря на мою… Кхм... На моё недостаточно лояльное отношение к установившемуся порядку.
Слова "неприязнь" и "отвращение", способные описать его истинное отношение к настоящему куда более точно, он проглотил. Упустить уникальную возможность учиться чему-то углубленно было бы жаль.

Отредактировано Malcolm Baddok (2017-11-10 00:04:58)

Значит, молчать о своём мировоззрении и вести себя тихо было недостаточно. Малькольм сжал челюсть, чтобы промолчать. И постарался не засопеть. В прошлый раз его горячность в разговоре с профессором Снейпом всё только испортила.
Так и подмывало спросить прямо, что конкретно от него требовалось.
— Возможно, — начал он осторожно, — мне удастся пересмотреть свои взгляды после прослушивания нескольких лекций профессора Кэрроу. У неё талант... к убеждению.
На этом главное было не поморщиться — Малькольм слукавил. Алекто Кэрроу если и могла убедить его, то разве что в обратном. Более неприятного образчика идеолога было сложно найти. Хотя следовало отдать должное её настойчивости — она упрямо вела лекцию, так, словно управляла бронепоездом.

Сдержать лицо, слушая, как директор снисходительно подтверждал, что да, у профессора Кэрроу пока только один метод преподавания — задавливание учеников информацией, — было невозможно. На фразе “ей будет приятен подобный интерес к ее предмету”, произнесённой необыкновенно серьёзным тоном, Малькольм не выдержал. Чувствуя, как улыбка против его воли сама расползается на его лице, он тут же опустил голову и прикрыл рот ладонью. Но это всё равно не помогло. Шумно втянув носом воздух, он поднял взгляд и понял, что всё ещё улыбается глазами, готовый рассмеяться.
— Простите, сэр. — Малькольм сделал виноватое лицо, которое всё равно не выглядело искренне.
Профессор Снейп предлагал ему довести Кэрроу своей любознательностью? Ха! Задавать столько вопросов, чтобы она осознала некомпетентность? Обиделась и свалила из школы? Конечно, на подобное развитие событий рассчитывать не стоило. Но подпортить ей жизнь и отнять лишнее свободное время он мог. Кэрроу была ужасно упряма, так что Малькольм был уверен: она найдёт ответы на его вопросы, пусть и потеряв уйму времени. Зато у неё останется меньше сил на то, чтобы терроризировать других.
— Я понял вас, директор.
Даже, если понял не совсем верно, ничего страшного. Идея всё равно хорошая — достать вопросами Кэрроу. Устанет — будет меньше палочкой размахивать.
— Да, такой вариант меня устраивает, — ответил Малькольм, всё также улыбаясь. — Что ещё я мог бы сделать, сэр?

Инспекционная дружина была последней организацией, куда бы Малькольм вступил бы. Разве что под страхом чье-либо смерти. Потому что репутация даётся одна на всю жизнь. Вступишь в такое ..., а потом всю жизнь не отмоешься. На её фоне даже клуб Слизнорта смотрелся выигрышнее. То, что профессор Снейп не собирался превращать Патрульный отряд в подобие дружины, было ожидаемо. И не могло не порадовать, раз уж ему придётся в него вступить.
— Благодарю вас, сэр. — Малькольм сдержанно кивнул.
В конце-концов, он должен был радоваться этому внезапно оказанному доверию. Особенно учитывая то, как он повёл себя в прошлую встречу. Он только перешёл на четвёртый курс, а ему предлагали принять ответственность за порядок в школе. Щедрое и выгодное предложение. Полезный для будущей карьеры опыт, так что не нужно было хмурить брови и отводить взгляд, когда его предлагали получить. Но как он не хотел, как он не хотел соглашаться!
— Если я смогу быть вам полезен, господин директор. — И небеса не обрушились на него, когда он произнёс: — Да, вы можете на меня рассчитывать.
Чтобы не задерживать внимание на своей персоне, он тут же заговорил снова:
— Порядок, несомненно, важен. Поэтому меня волнует один вопрос, сэр. Не знаю, говорил ли уже с вами профессор Слизнорт об этом. Пароли в гостиную Слизерина странным образом стали часто и бесконтрольно меняться. Всего пару дней назад. Теперь невозможно войти в гостиную потому, что пароль сменился всего через несколько часов пока мы были на занятиях. И тогда приходится ждать старост или просить Кровавого Барона впустить нас. Скажите, пароли меняются так часто согласно вашему распоряжению?

Услышав посторонний шум, Малькольм забеспокоился — профессор Снейп так и не наложил заглушающее заклинание — его откровения могли услышать не только портреты. Но теперь хвататься за голову было поздно.
Оставшись один, он машинально поднял голову, чтобы осмотреть кабинет, в котором был впервые. В глаза бросилась Распределяющая Шляпа, и Малькольм с трудом подавил в себе желание подойти и надеть её на себя. Даже если та до сих пор считала, что на другом факультете ему было бы комфортнее, теперь это не имело значения. Внезапно он словил себя на мысли, будто кто-то пристально наблюдает за ним. Другие портреты обычно просто бросали на школьников взгляд и сразу теряли интерес. Видимо, тут дело было в чём-то ином. Малькольм медленно обернулся, чтобы столкнуться  с внимательным взглядом последнего директора. Чтобы не показаться неучтивым, он склонил голову и поздоровался.
— Добрый вечер, профессор Дамблдор.

Да что за день сегодня выдался? Сначала Кровавый Барон, затем директор Снейп, теперь вот профессор Дамблдор… За какие грехи он заслужил такое внимание к своей персоне?
Малькольм не любил, когда на него обращали внимание старшие. Как правило, это не приводило ни к чему хорошему. Это означало либо то, что он задавал слишком много вопросов, был нетактичным и плохо себя вёл. Либо то, что ему собирались сообщить плохие новости. Было слишком подозрительно — то, что с ним заговорил бывший директор — до последнего момента Бэддок не думал, что профессор Дамблдор вообще знал о его существовании. В школе полно учеников, всех не упомнишь. У верховного волшебника Визенгамота, председателя Международной Конфедерации Магов и прочая-прочая должно было быть достаточно обязанностей и дел, чтобы помнить личные дела школьников.
Прежде, чем ответить, он наложил заглушающее заклинание. Пусть храбрость присуща не только львам, но осторожность никогда не бывала лишней.
— Нет, сэр. — Малькольм всё-таки не удержался и посмотрел погибшему директору прямо в глаза. — Я всё ещё считаю, что это решение было верным. Особенно когда могу наблюдать за тем, как гриффиндорцы дружно игнорируют своих проштрафившихся сокурсников на протяжении нескольких дней.
Тут он понял, что был бы ужасно одинок на факультете красно-золотых, которые вроде и любили эту общность, ценили дружность, но с трудом принимали инакомыслие. И, уж тем более, занудные черты, вроде перфекционизма.
— На самом деле, Шляпа предлагала мне поступить не только на Гриффиндор. Впочем, это имеет не такое уж большое значение, так как человека определяет не факультет и не общество, а он сам. Его характер. Можно попасть на факультет храбрых и всё равно струсить в самый последний момент. Тёмные волшебники выпускались не только из Слизерина, хотя почему-то у большинства складывается именно это мнение. Особенно в свете последних событий.

Отредактировано Malcolm Baddok (2017-11-12 18:55:04)

Хорошо, что он вовремя наложил заглушающее. Малькольм напрягся, готовый сорваться в любой момент. Да они издевались над ним! Никому не должно было быть дела до какого-то обыкновенного школьника! Зачем он им?
— Сэр, — он постарался говорить как можно более сдержанно и вежливо, — это наш первый с вами разговор. И он состоялся только потому, что вы находитесь в этом кабинете в качестве портрета после своей смерти. Со всем уважением, мы с вами не знакомы настолько близко, чтобы обсуждать личные политические предпочтения. Поэтому я предлагаю вам сразу перейти к причине, по которой вы обратили на меня своё внимание. Пока сюда никто не вернулся.
Директор Снейп, вероятно, не погладил бы его по голове, если бы услышал, как он разговаривал с профессором Дамблдором.

Отредактировано Malcolm Baddok (2017-11-12 23:07:35)

Сохраняй спокойствие. И не пыхти,— напомнил себе Малькольм, хотя раздражение внутри нарастало с каждой фразой профессора Дамблдора. Его не нужно было хвалить. Все эти красивые слова, услышанные от абсолютно незнакомого человека, не играли для него совершенно никакой роли. Вместо этого профессор сразу мог перейти к сути и не терять времени зря — он тоже услышал голос директора, возвращавшегося в собственный кабинет.
Он подался вперёд и решительно заговорил:
— Если вы хотите дать мне подсказку, что можно сделать, чтобы обеспечить им защиту... Прошу, скажите!
Малькольм не стал отрывать взгляда от портрета профессора, чтобы обернуться на скрип открывающейся двери. Всего одно слово. Ему хватило бы одного слова, чтобы понять. Он отчаянно надеялся, что профессор Дамблдор успеет, а главное — захочет его произнести.

— Благодарю вас, — успел прошептать Малькольм до того, как спали заглушающие чары. Кивнул, когда портрет Дамблдора заговорил о чае, но механически, потому что сразу начал анализировать полученную информацию. Профессор Лоуренс — довольно неожиданно, но вполне логично. Если тот согласиться помочь или дать подсказку, Малькольм смог бы укрыть Кэтти Лейн и её родителей. Нужно было только понять, как их найти…  Последнее письмо от Кэтти он получил в начале июля. Хотелось думать, что ней ничего не случилось...
Из размышлений его вырвал голос директора. Профессор Снейп опустился в своё кресло, и тут Малькольм понял насколько уставшим он выглядел. Поддерживать равновесие в школе, учитывая новую политику министерства и пополнение преподавательского состава,должно быть очень нелегко. Малькольм вздохнул. Добавлять директору проблем, сообщив следующую неприятную новость, совершенно не хотелось. Но было необходимо. Он постарался быть максимально информативным.
— Сэр, Кровавый Барон сообщил, что в замке появился новый призрак. Он проникает в гостиную Слизерина, с удовольствием начинает разговаривать с учениками, но другие привидения он игнорирует. Пока не удалось узнать его имя — гость сразу же переводит разговор на другие темы, заговаривает собеседника, а если ему это не удаётся, он исчезает.
Интересно, — задумался он, — как часто в Хогвартсе вообще появлялись привидения? Возможно, можно было посчитать это обыкновенным явлением, если бы не странное поведение нового призрака.
— Разумеется, мы присмотрим за первокурсниками, сэр, — добавил Малькольм. Оставалось надеяться на то, что появление нового призрака лишь совпадение и никак не связано со сменой паролей.
— Господин директор, могу ли я вам как-нибудь помочь?

Отредактировано Malcolm Baddok (2017-11-14 08:52:57)

Значит, не случайность. Редкое для Хогвартса явление. Малькольм кивнул, принимая поручение.
— О нём мне известно лишь со слов Кровавого Барона, сам я с ним пока не встречался. Как я понял, это мужчина средних лет, неброско одетый с короткими волосами. Появился уже после начала учебного года. Более точных данных у меня пока нет. Я постараюсь его выловить — вроде бы он появляется рядом с учениками, когда они сидят в гостиной в одиночестве. Если нет, с ним разговаривали двое младшекурсников.
То, что он заговаривал только с доверчивыми новичками было по меньшей мере подозрительно. Идея Патрульного отряда переставала казаться Малькольму такой уж односторонней и бесполезной.
— Что-нибудь ещё, сэр?

Малькольм стиснул зубы, услышав напоминание о Патрульном отряде.
— Да, сэр.
По волосам, сняв голову, не плачут. Он проигнорировал лукавую улыбку профессора Дамблдора. Посмотрев на директора, он хотел было пожелать чего-то хорошего, вроде отдыха, который тому явно не помешал бы, но передумал. Это было не его дело. Он ограничился формальным прощанием.
— Доброй ночи.
Дамблдору на портрете он тоже кивнул, но только потому, что того требовали приличия. Ещё неизвестно, в какой водоворот его затянет подсказка. Если не профессор Лоуренс, то тогда его сообщники потребуют что-то в обмен на защиту Кэтти. Сейчас он согласился с необходимостью вступить в отряд, потом придётся согласиться на что-то ещё — теперь уже для другой стороны. А потом снова и снова, пока он окончательно не запутается в долгах и не растеряет себя. Нет, компромиссы были злом…
Как накаркал. Выходя из кабинета, Малькольм столкнулся с ни кем иным, как с профессором Алекто Кэрроу.
— А, Бэддок. — Она как-то странно улыбнулась. — Как раз хотела с вами поговорить.
Точно накаркал. Что за день такой сегодня?!
— Мадам, — он даже склонил голову, чтобы профессор не прочла эмоций по его лицу.
В итоге он заставил себя согласиться присмотреть за  Розалиндой и Маргарет Рэдфилд в их первый поход в Хогсмид. Они учились на одном с ним факультете, но на курс младше. Малькольм знал их. Но сомневался, что сёстрам было до него дело — чтобы рассматриваться в качестве их ухажёра, он был слишком молод. Вот он — конкретный пример того, что ни чистая кровь, ни состояние не спасают потомство от глупости.
Они оказались дочерьми близкой подруги профессора.
От Малькольма требовалось убедиться в том, что Рэдфилд не натворят глупостей. И так, чтобы они его не заметили. С большой неохотой он согласился. Только из-за образа любознательного мальчика, которого ему теперь придётся отыгрывать перед Кэрроу. Хотя уж лучше бы сразу прыгнул в Чёрное озеро к кальмару.
Решив, что ловля призрака “на живца” не способна испортить вечер ещё больше, Малькольм удобно расположился с книгой в одном из кресел факультетской гостиной. Рано или поздно он останется один, и тогда призрак даст о себе знать. Из-за размышлений он не сможет сегодня заснуть, так почему бы не потратить ночь с пользой?

Отредактировано Malcolm Baddok (2017-11-15 00:01:13)

Время: 6 сентября 1997 года.
Вставать было неохота. От ожидания призрака прошлой ночью ему досталась головная боль и смертельная усталость. Внешний вид тоже оставлять желать лучшего, — подумал Малькольм, привычным движением завязывая у зеркала простой чёрный галстук. Оставшуюся ночь ему снилась всякая чепуха вперемешку с кошмарами, так что он так и не смог выспаться. И теперь прибывал в не самом лучшем расположении духа. Даже выпитый на завтрак чай с лимоном, вместо тошнотворного тыквенного сока, не улучшил его настроения. А всё почему — профессор Кэрроу предупреждающе посмотрела на него и совершенно перебила этим аппетит. Интересно, как скоро она начнёт использовать шантаж?
Двойняшки Рэдфилд пропустили завтрак, усиленно готовясь к первой своей прогулке в Хогсмид. Малькольм едва удержался, чтобы не покачать головой, когда увидел их выбегающих со стороны женских спален при полном параде. Теперь он понял, почему профессор Кэрроу вообще беспокоилась за девочек. Если те ставили своей целью… — Малькольм оборвал самого себя — подобные мысли не были достойны джентльмена. Он накинул мантию, проверил наличие палочки и портмоне — хотя он сомневался в том, что торговля в Хогсмиде шла привычным чередом. Могло оказаться, что половина лавок будет закрыта, как и на Косой Алее в Лондоне.
Дождавшись, пока Рэдфилд отойдут на достаточное расстояние, увлечённо болтая, Малькольм не торопясь последовал за ними.

Настало первое воскресное утро в Хогвартсе. Не смотря на плохую погоду, в гостиной Слизерина не осталось никого из учеников, поэтому Малькольм немного удивился, услышав обращение к себе незнакомым мужским голосом. Подняв глаза, он увидел перед собой никого иного, как того самого призрака.
— Доброе утро, сэр.— ответил он, вставая. Он ещё не видел, чтобы призраки присаживались, а сидеть, когда с тобой разговаривают неприлично и неудобно.
Перед ним стоял красивый, дружелюбный на вид мужчина средних лет в старомодном длинном сюртуке и прямых брюках. С короткими волосами и гладко выбрит. С прямой осанкой и приятными манерами. Всё как описывал Тимоти Голдберг.
— Вы не отвлекли меня. Напротив. Мне следовало бы давно вернуться к чтению, но зельеварение, — он улыбнулся и кивнул на оставленную на подлокотнике кресла книгу по зельям, — не самый любимый мой предмет. И сосредоточиться на прочитанном мне всё равно не удавалось. Так что я рад вашему появлению, сэр. А какой нелюбимый предмет был у вас, если не секрет?