Чувства  равновесия не хватало на себя,  что уж говорит о двоих.  Долохов сдался без боя,  когда Белла повалила его на ковер.  Руки по велению чувств  нашли подол платя,  задирая его вверх и скользя по бедрам. На душе стало спокойнее от этих прикосновений.  На большее он был вряд ли способен,  конечно,  но путь к обретению душевного равновесия был взят правильный. 
Антонин целовал Беллу,  ощущая соленый вкус на своих губах. - Руди дает развр... разод...  блять,  развод, - в попытках успокоить прошептал  Долохов  на последнем издыхании. - Мы вместе.  Всегда. Белла ,  я в дупель пьян.  Я не...  е хочу боль... больше. ТАК.  Я хочу тебя.  Но потом,  - сознание начало покидать тело и это стало заметно. 
‌

Сознание уплывало и удержать его было  абсолютно нереально.  Команда  была выполнена предельно четко - дойти  до Беллы,  сказать главное,  ощутить себя в безопасности.  Остальное уже было не так важно. 
Уже в пьяном полузабытьи он как-то ватно под алкоанестезией ощутил похлопывания по щекам и даже что-то невразумительно промычал,  морщась от этих попыток достать из технического поражения в битве  с коктейлем вино-огневиски-водка-целый портсигар крепких самокруток-стресс.
Забвение  было сладко и обволакивающе притягательно,  но длилось пару секунд.  Голова взорвалась дикой болью,  опоясывающей голову терновым обручем,  сознание возмущенно зазвенело и рассыпалось осколками, чтобы вновь собраться в картинку,  чёткость и яркость которой была доведена до предела.  Долохов со стоном сел,  держась за голову. 
-Ёбаный ты нахуй...,  - прошелестел мужчина, все  еще  с закрытыми глазами.  Он опасался шелохнуться,  словно любое  неосторожное движение может расплескать содержимое желудка.  Отрезвляющее заклятие он узнал сразу.  Алкоголь все еще тек в крови,  отравление никуда не делось,  но ясность сознания была предельная.  Отвратное сочетание полной несправедливости.  Пьяный кумар,  ради которого  все и затевалось,  исчез,  а последствия и недомогание остались. 
Антонин открыл глаза.  Полумрак,  царивший в комнате,  не резал глаза - уже хорошо.  Держаться,  держаться... не блевануть...,  - уговаривал себя Антонин.  Он нашел красными глазами Беллу. 
- Сурово...., -  поморщился Долохов,  аккуратно отпуская голову.  Опасения были напрасны -  она не развалилась напополам.  Антонин подобрал ноги,  садясь по-турецки.  - Это... ну и? -  ничего более умного  в вопросе он сформулировать не мог. Гнев и ярость все никак не зарождались.  Мутило зверски и хотелось приложить что-то холодное к голове. Единственное,  что он решил для себя,  что в пьяном виде больше на глаза  Белле не попадется.  Хотя особого желания напиваться и не было.  Просто случай.

Долохов также недобро зыркнул на Петтигрю.  Исполнитель попался ретивый.  Еще  неделю будет ходить и бахвалиться,  что он такой искусный волшебник,  что аж самого Долохова отрезвил,  а это удавалось, типа,  не всем и не каждому,  ибо,  как всем известно, пьёт эта русская скотина до степени полного игнорирования любых заклятий вообще. 
Антонин постарался определиться,  что ему сейчас нужно: заурядный скандал, разговор по душам или демонстративное игнорирование и попытка уже сознательно отрубиться на постели с тазиком в обнимку. 
Он все-таки выбрал второе в силу возраста и жизненного опыта.  Это будет стоить ему дешевле во всех смыслах.  Поэтому оклик Петтигрю задержаться и отрезвить в довесок Беллу остался невысказанным.
-Рассола...  хотя на безрыбье и водичка тоже сойдет, - хрипловато ответил всклокоченный Антонин,  все-таки положив руку  на лоб.  Он привык терпеть боль,  особенно  с похмела,  но если на горизонте замаячило зелье,  то грех отказываться. - Нормально. Но лучше бы так проспался до утра, - Долохов с трудом поднялся,  не отнимая руки от головы,  разболевшейся с двойной силой от движения,  и сел на стул у рояля,  облокотившись на закрытую крышку локтем.  - Только не говори,  что сделала  это из мести,-поморщился. Настроение было откровенно паршивое,  хотя вспоминая сейчас итог их разговора с Рудольфусом,  который,  сука,  сейчас под парами блаженно дрыхнет,  наверное,  на тахте и никто его не собирается отрезвлять, можно было ликовать.

Отредактировано Antonin Dolohov (2017-12-11 11:27:15)

И то ладно,  что сгоряча.  Подставы я бы не пережил.  Только  не от тебя,  - принял стакан с водой  и жадно выпил его залпом, отмечая приятные прикосновения.  Возможно,  внезапное  отрезвление было очень  кстати,  поскольку ничто не действует настолько возбуждающе,  как любимая,  осознавшая свою неправоту.  Однако головная боль лишала последних сил,  что уж говорить о желаниях.  Хвост,  похоже не был удачен по поиску нужного зелья и решил больше не появляться в покоях Лестрейндж,  где явно происходило что-то подозрительное. 
-Я не против,  я только за, - тошнота на удивление быстро отпустила и вода прижилась без проблем.  Антонин,  лик которого неизменно был зелен от недомогания, расстегнул пару пуговиц у ворота рубашки и улегся на кровать, отмечая что мантия осталась в мансарде.  Также пришло вспышкой яркое воспоминание о записке от Лорда.  Он достал кусочек пергамента из нагрудного кармана рубашки и развернул.  Буквы вновь расплывались в кашу.  Очки остались в мантии.  Антонин поднял взгляд га Беллу,  протягивая послание.
-Прочитаешь мне? Кстати,  пока не забыл.  Рубашка просто заебись,  любовь моя,  - вымученно улыбнулся.

Антонин  не знал,  от чего ему хуже :от похмелья или от нежного воркования Беллы.  Солнышко?!! Это уже был какой-то перебор или здесь крылся явный подвох.  Хотя Рудольфус его предупреждал про Беллу под градусом.  Наверное  нужно быть снисходительным,  нужно быть тепрпеливым... Он пропустил мимо ушей заявление о водке и самокрутках.  Пусть начнет беспокоиться когда от него ветивером и козьим молоком будет пахнуть.
- Восьмого к Лорду..., - задумчиво повторил Долохов глядя в потолок.  -  Хорошо.  Спасибо,-поглаживания Беллы умиротворяли и на какое-то время заставили забыть про общее недомогание.  Долохов безмолвно наблюдал как Белла целует его сбитую в яростных порывах руку.  - Белла...,  второй рукой он с нежностью провел по скуле женщины.  - Не знаю зачем ты меня воскресила,  но я уже нисколько не жалею, - а кто бы устоял от такого трепетного внимания.  Похмелье,  настолько привычное,  что почти неотличимое от нормального состояния, уже  можно  было вполне игнорировать.

Антонин остановил блуждания рук Беллы,  поскольку он не мог направить мысли в нужное русло.  Они постоянно  стекались к тому,  что захмелевшая Белла была просто очаровательна, и что он бы,  если бы не так было херово, ее... а потом поперек кровати и еще раз и снова.  А еще руки,  под которыми рубашка горела и просилась быть снятой.  Но голова отваливалась и начинало мутить при любой  попытке пошевелиться. 
О...  Руди много мне чего сказал, - многообещающе начал Антонин.  - Для начала,  что я мудак.  Здесь он совершенно прав,  разумеется.  Далее он сокрушался,  насколько тебя не ценил и что теперь мудак он сам.  Потом мы вспомнили,  что Азкабан нам испоганил все планы на жизнь и вот тут уже мы с огневиски перешли на водку.  Мы договорились до того,  что он дает тебе развод и...  у меня сложилось впечатление,  что он нас чуть не благословил, - Долохов озадаченно умолк.  С похмелья бурные эмоции где-то терялись,  оставляя место лишь бесцветному тону.
‌ - А теперь к Андромеде и дому Тонксов,  - Антонин замолчал,  переводя дух.  - В некоем магическом поселении есть дом Тонксов,  где Андромеда  жила со своим обожаемым магглом. Там неподалеку боевой корпус  дежурит.  Стоит туда наведаться - зацепок там точно должно быть больше,  чем в вашем доме.  Что скажешь?

Отредактировано Antonin Dolohov (2017-12-12 00:06:16)