От марания почём зря пергамента, на котором должно было появиться его штрафное эссе, Малькольма отвлёк внезапный хлопок. От неожиданности он опрокинул чернильницу, испачкав не только пергамент, но и стол, и левый манжет рубашки. Малькольм тихо выругался и, полагая, что виной всему снова был Теренс Бойл, обернулся за спину с не самым дружелюбным выражением лица. И тут же наткнулся на слегка осуждающий взгляд домового эльфа.
— Молодому джентльмену не следует употреблять подобные выражения.
— Прошу прощения, я не ожидал, что вы здесь появитесь, — извинился Малькольм, не испытывая, впрочем, раскаяния.
— Декан ожидает вас в своём кабинете, мистер Бэддок.
— Благодарю, — только и успел произнести Малькольм, а эльфа уже и следа не было.
Он с тоской посмотрел залитый чернилами стол. Всё равно эссе никуда не годилось, признал он. С помощью палочки он попытался исправить получившийся бардак, но вышло так себе — в последнее время даже бытовые чары стали выходить у него хуже. Испробовав на рубашке очищающее заклинание, он только больше её испортил: вместо нескольких пятен, левый  приобрёл бледно-фиолетовые разводы. Пришлось надеть мантию, чтобы хоть как-то прикрыть грязный рукав — времени на переодевание у него не было. Да и пиджак, вдобавок, куда-то подевался…Малькольм не стал тратить времени на его поиски и направился в кабинет профессора Снейпа как был.
Декан не любил задержек и, уж тем более, не приветствовал опозданий.
На ходу перебирая все свои поступки за прошедшую неделю, Малькольм попытался понять, каким из них ему удалось привлечь его внимание. Неужто он так крупно попался, чтобы заслужить разъяснительную беседу у самого декана?
Наложил “Силенцио” на Бойла прошлой ночью. Но только потому, что тот не давал никому покоя своим храпом. И то, это было лишь однажды. Бойл не стал бы стучать декану по такому несущественному поводу. Разве что старосте.
Взорвал по неосторожности котёл на прошлых Зельях. Но никто не пострадал, кроме него самого. Да и мистеру Лоуренсу теперь не привыкать к порче зелий на своих занятиях. Не ту профессию выбрал, что поделать…
Приклеил Атткинса к стене в пустом коридоре. А нечего было лезть, сам же спровоцировал. Всё равно Атткинса расколдовали через четверть часа.
Подойдя к двери кабинета своего декана Малькольм подумал, что про Атткинса ему вспоминать не следовало. Профессор Снейп без всякой легилименции каким-то образом всегда оказывался в курсе произошедшего. За приклеивание другого студента ему точно влетит — Малькольм встретится взглядом с профессором и не сможет ему солгать.
Оттягивать неизбежное не имело смысла. Малькольм постучал в дверь и услышал короткое “Войдите”.
Снова поправив мантию так, чтобы испачканный манжет не было видно, он отворил дверь кабинета и решительно шагнул внутрь.
— Добрый вечер, профессор, — поздоровался он и замер, ожидая своей участи.

Отредактировано Malcolm Baddok (2017-09-21 08:22:51)

Малькольму указали на стул. “Попал,” — пронеслось у него в голове. Ему точно предстояла разъяснительная беседа, а не какое-нибудь поручение. Он сглотнул, с трудом заставив себя держать спиену и прямо и не отводить взгляд. Юлить и оправдываться перед профессором Снейпом было бесполезно. Когда тот спросил о том, знает ли он, по какой причине был вызван, Малькольм решил честно ответить:
— Да, сэр. За недостойное поведение.
И тут же пожалел об этом, потому что сам же выдал себя профессору. Как оказалось, речь должна была пойти о его успеваемости, о которой Малькольм как-то забыл.
Описание происшествия на Зельях, которому Малькольм не придал особого значения, из уст профессора прозвучало совсем ужасно. Последнее, чего ему не хватало, так это лишиться возможности использовать палочку и перо. Он машинально коснулся ожога на левом запястье, забыв о грязном манжете.
— Я приношу свои извинения? — Осторожно произнёс Малькольм, не будучи уверенным в том, что именно говорят в таких случаях. Судя по тону профессора Снейпа, одними извинениями сегодня он не отделается.
Эссе по Защите… Малькольм быстро попытался вспомнить, что же такого ужасного он в нём написал. Ах да, он не писал его вовсе, а сдал в последний момент бессистемно написанный черновик. Понадеявшись на то, что профессор будет слишком занят в ближайшее время, чтобы это проверить. Зря надеялся.
Как ответить на последний вопрос, он не знал. Чувство вины в душе пересилило, и он невольно опустил взгляд в пол и покраснел.

Отредактировано Malcolm Baddok (2017-09-21 12:24:22)

Надежда на то, что его вызвали затем, чтобы отчитать, медленно таяла с каждой секундой повисшего молчания. Профессор Снейп желал знать причину, а не комментировать её последствия. А причина была прозаична: в какой-то момент Малькольму просто стало всё равно. Учёба перестала увлекать его так как раньше. Зачем было строить планы и пытаться чего-то достичь. Рано или поздно родовое проклятие должно было настигнуть и его. И если раньше он полагал, что в запасе у него есть лет сорок-пятьдесят,то после смерти Эвана, которому едва исполнилось семнадцать, понял, что проклятие может забрать его жизнь в любой момент. Ему даже не нужно было дожидаться эпидемии драконьей оспы или следующей войны — смерть придёт за ним и так. Признаваться в такой причине — своей слабости — ней было как-то неудобно.
Долгое молчание лишь разозлило профессора Снейпа. Малькольм прямо-таки ощущал его раздражение. Малодушно хотелось сбежать от пристального взгляда собственного декана, но его будто пригвоздило к стулу. Он не посмел ослушаться приказа профессора смотреть в глаза, произнесённого вежливым, но язвительным тоном, и поднял голову. В конце-концов, волшебнику не пристало прятаться от последствий своих поступков.
Поднять взгляд оказалось лишь половиной дела. Глядя в холодные, полные раздражения г
лаза, ожидающие, наконец, ответа от нерадивого ученика, придумать что-то более серьёзно, чем банальный страх смерти, оказалось непосильным. Из
бежать вопросов и нарваться вместо этого на упрёк показалось ему лучшей тактикой.
— Сэр, я не…— Фразу “я не знаю” он так и не произнёс до конца, наткнувшись на злость, промелькнувшую на миг в глазах декана. Признаться в подобном профессору Снейпу было самоубийством. Что на занятиях, что в личной беседе. Самоубийцей Малькольм пока ещё себя не считал, а потому тут же выдал хоть какую-то часть правды:
— Моя палочка, сэр. Она перестала меня слушаться.
Судя по выражению лица декана, ответ был неверным. Выданное признание про палочку его не интересовало.

Отредактировано Malcolm Baddok (2017-09-21 18:35:46)

После мучительства мадам Амбридж пропускать материал, озвучиваемый на занятиях по Защите, да ещё и деканом собственного факультета, было бы нерационально. Свои занятия профессор Снейп вёл намного интереснее, а материал давал куда более содержательный и правдивый. Поэтому Малькольм прекрасно помнил лекцию о взаимодействии волшебника и магических инструментов, услышанную в самом начале года. Здесь упрекнуть его было не в чем.
— Она перестала слушаться меня ещё до возвращения в Хогвартс, сэр. Почти сразу после похорон. Теперь я колдую с помощью своей палочки чаще обычного. Но даже простейшие заклинания вызывают у меня затруднения. И это не потому что я плохо слушал или не в ту сторону помешивал содержимое котла. Я знаю, что дело не в этом!
Как бы он не хотел касаться трагедии в семье, это она напрямую повлияла на его теперешнее состояние. И, видимо, профессор не мог обойти её стороной.
Все вокруг пытались выразить ему соболезнования, оставить в покое. Ожидали от него, что он будет безмерно грустить. Теперь и профессор Снейп пытался выяснить в чём дело!
— Что вы желаете услышать от меня, сэр? — Малькольм вдруг вспылил. — Что смерть Эвана всему виной и я о нём тоскую? Что мне не хватает старшего брата, который бы задирал меня по поводу ношения зелёного галстука? Правильного, заботливого брата.
“Единственного нормального в нашей семье,” — едва не сказал он вслух. Малькольма не нужно было жалеть.
Ну почему, почему они просто не могли отвязаться? Какая разница, отчего он перестал прилежно учиться? В Хогвартсе полно болванов и лентяев. Если станет на одного больше, ничего не изменится. Всё равно ему это скоро не понадобится.

Он с трудом заставил себя не скрестить руки на груди и не откинуться на спинку стула. Малькольм не собирался играть в несчастную жертву, не желающую, однако, принимать чужую помощь. Раз уж его не отпустят отсюда так просто, следовало признать своё поражение и перестать увиливать от темы.
На минуту он прикрыл глаза и потёр виски. Затем выдохнул и снова встретился с профессором Снейпом взглядом.
— Ладно… Ладно, у меня есть проблема, — наконец признал он это, сморщив лицо. — И даже не одна. Вы точно уверены, что хотите мне помочь с ними справиться?
Он потёр нос, касаясь того места, где он когда-то был переломан.
— Видите ли, сэр... Эван был замечательным братом, как я уже и сказал. Он всегда заботился обо мне.
Говорить о своих чувствах было нелегко. Тем более, говорить не по своей воле. Рассказывать подробности абсолютно чужому человеку, в чьём подчинении он находился, и при этом сдерживаться, чтобы не начать дерзить, было невероятно сложно.
— Он любил меня очень сильно, я знаю это. — Малькольм скривил губы, но продолжил говорить, вздёрнув подбородок.
— И вот Эван умер, а я даже не оплакиваю его. Единственное, на что я способен, так это трястись душой и думать о том, что я следующий.
После смерти брата он познал отвращение. Отвращение к самому себе. И Малькольм не знал, как можно было это исправить.

Отредактировано Malcolm Baddok (2017-09-22 14:33:50)

Малькольм снова потёр нос пальцами, прежде чем ответить.
— Скорее, оба варианта, сэр. Если бы первым умер я, то Эван точно бы тосковал. Он забрал бы моего питомца к себе, стал бы заботиться о нём так же, как и о своём. А я вот его сову отдал…
Пургу он отдал в хорошие руки одной первокурснице, подружившейся с его кузиной Роуз. Мисс Лейн, попав в волшебный мир, не могла не впечатлиться волшебными существами, в особенности умными совами, летавшими при свете дня и находившими получателя с помощью волшебства. Но её родителям чудесный питомец был не по карману. Зато теперь девочка могла позаботиться о Пурге.
— Мне всегда казалось, что после смерти кого-то из близких, в душе возникает пустота. Как вы и сказали, грусть от потери возможности испытывать то самое чувство единения, которое образовалось с погибшим. Мне нехватает Эвана, но не настолько, чтобы там где-то появилась пустота. Я всё такой же цельный и даже без трещинки. Мать чувствует это и не желает разговаривать со мной.
Он пожал плечами. Обида матери его ранила.
— Знаете, я зол на них обоих — на родителей, я имею ввиду. Профессор, я ведь не просто так сказал, что буду следующим. Так вот и отец, и мать знали о семейном проклятии Бэддоков и всё равно решились родить детей. Выражение “memento mori”  — “помни о смерти”  — в нашей семье что-то вроде альтернативного девиза. Эван и я всегда знали, что проклятие настигнет нас раньше обычного срока, который, скажем, был бы нам отведён, если бы его не существовало.
Кстати, сэр, а вы интересуетесь историями родовых проклятий? Если да, то я мог бы кратко рассказать историю Бэддоков. Она печальная, но по-своему красивая. Мой предок, Дуглас Бэддок, даже изложил её в стихотворной форме.

— Как вам угодно, сэр. Хотя историю я рассказал бы в прозе, потому что баллада слишком длинная и её нужно петь.
То, что рассказ о проклятии не захотели слушать, возможно, было даже к лучшему. Родовые истории передавались лишь внутри семьи, напомнил себе Малькольм.
Следующее высказывание профессора сбило его с толку.
— Вы так долго добивались от меня причины ухудшения моей успеваемости, сэр. Чтобы, простите мою дерзость, в итоге сказать мне, что отлынивать от учёбы нет смысла? Так я и сам знаю, что причина несущественна и меня не оправдывает. Могли бы сразу сказать, что пора прекратить спать на уроках, и назначить взыскание.
Посмотрев на своё отвратительное эссе, лежавшее перед профессором Снейпом на столе, он вздохнул и заговорил чуть тише:
— Сколько бы времени я не провёл в библиотеке, палочка не слушается меня. Сколько бы часов я не тренировался, заклинания больше не выходят у меня так же хорошо как раньше. Верьте или нет, мне рубашку проще руками постирать, чем воспользоваться очищающим заклинанием. Чары выходят лишь тогда, когда я сильно разозлюсь.
Атткинса к стенке он приклеил в момент высочайшего раздражения — мгновенно, даже не вспотев.
Малькольм с усталостью посмотрел на декана.
— Сэр, просто назначьте мне взыскание. Какое угодно. Клянусь больше не сдавать вам отвратительные эссе, отвлекаться во время варки зелий и засыпать на уроках у профессора Бинса.
Мне просто нужно время, чтобы понять — как абстрагироваться от переживаний. Возможно тогда, палочка снова захочет работать со мной.

Отредактировано Malcolm Baddok (2017-09-22 21:01:27)

Кажется, его сильно занесло. И кто совсем недавно не считал себя самоубийцей? Если бы мог, Малькольм как следует побился бы головой о профессорский стол. Может, ума бы прибавилось…
— Профессор, я прошу прощения за своё поведение. Мне не следовало вести себя таким образом. Вы уделили мне время, дали совет, которым я непременно воспользуюсь.
"А я вам нагрубил как неотёсанный чурбан".
В словах профессора Снейпа был смысл. Возможно, действительно стоило прекратить мучить палочку и временно заняться чем-то другим? Разве что ходить в Хогсмит он по-прежнему не станет. Нет, ни в коем случае он не станет тратить время на глупости вроде похода по магазинам в выходные, когда гостинная факультета наконец-то пустеет!
Малькольм расправил плечи. Пора было принять ответственность за свои слова и поведение.
— Каким будет моё наказание, сэр?

Отредактировано Malcolm Baddok (2017-09-23 12:00:17)

Малькольм принял лист из руки профессора Снейпа и быстро пробежал по нему глазами. Какая досада, что эту книгу он уже читал. Книги по родовым проклятьям Бэддоки собирали по всей в надежде, что хоть в какой-то из них найдётся альтернативное решение. Как и любой сын младшей ветви, Малькольм пытался найти ответ в семейной библиотеке сам с того момента, когда узнал о проклятии. В Хогвартсе забыть о его существовании было куда проще. До последних событий.
Он склонил голову и поблагодарил профессора:
— Ещё раз спасибо, сэр. И простите. Такого больше не повторится.
Он встал со стула и уже направился было к двери, когда вдруг решил всё-таки задать интересующий его вопрос и обернулся.
— Профессор Снейп, вы позволите мне задать вам вопрос, касающийся проклятия? Как мастеру по заклинаниям?

Малькольм вдруг замялся, хотя за время беседы он и так произнёс множество вещей, о которых потом будет сожалеть.
— Мне хотелось бы узнать ваше мнение. Стороннего человека, который не варится в этом котле. Эм-м...
Он снова потёр нос.
— Видите ли... Каждый Бэддок пытается найти альтернативный вариант разрушения проклятия, потому что способ уже известен — он был предусмотрен с самого начала той, кто это проклятие наложил. Пока ничего не сработало.
Как вы думаете, профессор Снейп, возможно ли вообще разрушить его в этом случае, используя другие методы? — Он выжидательно посмотрел на декана. И добавил чуть тише: — Потому что запрошенная цена слишком высока, чтобы хоть кто-то из моих предков почти за три сотни лет смог на это решиться.